Eaglewood st. 6-5-240
Здание, пусть оно заветшалое, облупившееся и крайне непрезентабельное, несколько выделяется на фоне своих низеньких полуразвалившихся собратьев, притулившихся по близости. Как никак, в лучшие времена строилось для зажиточных американских толстосумов, готовых отвалить приличное количество деньжат за фешенебельные апартаменты. Именно в таком месте осела Снэйк, поначалу вовсю использовавшая свое новое высокое звание.
  Внутри дом имеет претензию на уют - крайне убогий и покореженный, к слову. Серо-черные, некогда бывшие отштукатуренными стены, побитые, но чудом уцелевшие на своих местах вазочки, расставленные, где попало и темная лестница, ведущая ввысь. Что же скрывается за дверью, ведущую в квартиру на пятом этаже?
  Харрисон не любительница больших пространств - ее жилплощадь состоит из трех не слишком больших комнат: спальни, рабочего кабинета и гостиной. В самом начале, если войдя в холл свернуть налево, притулилась кухонька, соседствующая с двумя дверьми: в ванную и в туалет. Впрочем, не пора ли перейти к более детальному описанию комнат?
Гостиная. Само название вроде бы говорит за себя, однако гости у змеи - это редкость. Так что, эта комната была переквалифицирована в довольно больших размеров сборище всякого хлама, скрывавшего за собой мебель. Трехместный матерчатый диван полностью завален энциклопедиями, видавшими виды книжонками в мягком переплете, пустыми упаковками из под чего-то неизвестного и прочей бумажной и пластиковой рухлядью. Стоящий напротив него журнальный столик красного дерева тоже не избежал этой участи, будучи погребенным под слоем медицинских журналов и клочков исписанной непонятными символами и иностранными словами бумаги. Однако есть здесь и гордость Снэйк: ее единственная крупная покупка, ныне почитаемая ей совершенно незаменимой - огромный шкаф на всю стену. Несметное количество полочек, шкафчиков, потайных отсеков и прочего. Мечта для человека, имеющего страсть сваливать хлам по разным углам. В остальном - чисто японский минимализм. На окнах светло-коричневые жалюзи, а стены - некий серо-белый, неопределенный оттенок. Чисто краска и ничего более.
Перейдем к спальне. Здесь все еще более скромно, чем в гостиной. Разве что, постороннего хлама практически нет. Вместо кровати: два футона, положенных друг на друга (для мягкости). Рядом разместились две тумбы. На одной из них, о, чудо!, будильник. Этакая самодельная, неприятно-кракующая штучка, реагирующая на замыкание цепи особым веществом. По мнению Снэйк  - произведение искусства. На стенах: бесконечные плакаты и картины в скудных рамках. На них все: женщины и мужчины, хмурые дети, странные тени, гуляющие по стенам переулков, руки, воздушные шары и даже есть болото. Они делают жизнь чуть-чуть разнообразнее, будто превнося в скудную обстановку спальни свои истории.
Кабинет. Пожалуй, самая интересная часть ее обиталища. Он, кажется, таит в себе какую-то нераскрытую тайну. Единственная комната, отремонтированная бывшими хозяевами. Все здесь выдержано в строгом, дипломатическом стиле. Массивный стол из дерева, внушительный шкаф, неизвестно как сюда затесавшаяся вешалка для одежды.. Еще есть пустующий аквариум и кожаная кушетка, на которой Снэйк иногда не прочь вздремнуть. В столе хранится одно из ее самых главных сокровищ: журналы. Не те глянцевые пустышки или тонкие книжонки, которыми зачитываются мирные граждане. Эти журналы она ведет сама и в них есть каждый, с кем Харрисон хоть раз пересекалась. По дням, минутам, часам, там записаны их действия, слова, поведение и, наконец, ее собственные заключения. Бесчисленное множество медицинских карт. Есть среди них одна особенная, заведенная на имя Кйенс. Там: она сама. Такая, какая есть где-то намного глубже, чем может копнуть даже самый наблюдательный человек. И эти исписанные странички: самая тайная драгоценность.
Ванные комнаты и кухня не представляют из себя ничего особенного. Чисто, скромно - пусть лейтенант и могла позволить себе некоторый шик - и... Скучно. В конце-концов, девушке было абсолютно плевать на окружающую ее обстановку.