Начало.
«Один, два, три, четыре», - бессмысленный счет длился сколь долго, сколько могла Снэйк держать свои мысли под контролем. Как только же они уплывали к совершенно сторонним вещам, которые ныне не должны ее волновать – по мнению самой девушки, разумеется -, она набившим оскомину легким усилием одергивала себя и продолжала бесхитростное занятие. Взгляд мертвенно-спокойных, ныне почти бледно-желтых глаз был устремлен в пол, будто Харрисон и впрямь находила увлекательным осмотр покрытых слоем желтой пыли гравийных камней или редких булыжников.
«Давно я не видела Декса. Как он там? А вдруг снова осложнения.. Шесть, семь, восемь», - она чуть заметно поежилась, отмеряя очередной шаг. Невозможность и дальше сидеть в четырех стенах собственного кабинета за бесконечным перечитыванием осточертевших медицинских журналов вытащила Снэйк на внеплановую прогулку. Хотя, какие, к черту, планы, когда в последние несколько недель в этом унылом штате ничего не происходит?
Погода стояла отвратительная. Впрочем, грех жаловаться, когда дождь прошел и у жителей есть немного времени, чтобы насладиться прекрасным ядовитым воздухом и полюбоваться на прогнивший насквозь пейзаж. Собственно, этим и собиралась заняться змеюка, забредшая в обитель одного из некогда красивейших парков Портленда. Единственное, что бесконечно напрягало девицу, так это безрадостная перспектива остаться один на один с собственными мыслями, которые, порой, повергали в беспросветное уныние не хуже, чем мед. карта больного аутизмом. Дабы лишний раз не подвергать себя ненужной опасности, Харрисон решила заняться подсчетом бесконечно-долгих и достаточно мелких, в силу особенностей ходьбы, шагов, ибо сие занятие могло тянуться вечно.
«Двадцать пять, двадцать шесть», - кажется, самая долгая цепочка за последние десять минут. Темно-бордовые волосы небрежно взъерошены, тонкие пальцы недовольно сжимаются, и разжимаются только тогда, когда боль от впившихся в кожу ладони ногтей становится уж слишком трудно терпеть: картина маслом.
В размеренный темп неспешного шага врывается посторонний и, к слову, крайне неожиданный шум. Ах, постойте, это же человеческий голос. И, похоже, он спешит уверить свет в своей ненависти к нему. Пожалуй, стоит внимания.
Снэйк подняла чуть склоненную к земле голову, дабы узреть возмутителя могильного спокойствия окружающей обстановки. Разобрать было трудно, но тембр ясно давал понять, какого полу встреченная ею особа.
- Спешу заметить, мир вас тоже ненавидит, - негромко, но так, чтобы ее было хорошо слышно произнесла змея. Она пришла к выводу, что случайный разговор – лучшее лекарство от душевных терзаний.
Чуть пухлые губы тронула выжидательная полуулыбка. Снэйк предвкушала небольшое развлечение.
